Впервые придуманные художником-дадаистом Марселем Дюшаном в начале 1900-х годов, реди-мейды оказались провокационными, влиятельными и порой спорными. Они подвергали сомнению излишества того, что считалось высоким искусством, помещая обыденные предметы на пьедестал интеллектуальных поисков и культурного значения, позволяя публике переосмыслить то, что считается ценным, и подвергая пристальному вниманию уникальность самого арт-объекта. Возможно, самым ранним примером реди-мейд-арта является « Велосипедное колесо», созданное самим Дюшаном в 1913 году. Велосипедное колесо было установлено на табуретке в знак своего рода протеста, бросая вызов важности, придаваемой предметам искусства, и наделяя простые, повседневные предметы аурой таинственности и возвышенной значимости, конфронтации и неповиновения. Самое интересное — это то, как распространение готовых изделий и преклонение перед обычными предметами повлияли на восприятие и потребление произведений, которые пронизывают нашу повседневность, позволяя нам взглянуть на дизайн свежим взглядом, одновременно оценивая эти знакомые, обыденные вещи с интеллектуальной строгостью и душевным поиском, заманчивым, проницательным и поэтичным.
Это новое, но в то же время амбициозное представление об искусстве как об интеллектуальном упражнении, а не о материальном процессе, привело к появлению концептуального в искусстве на протяжении всего XX века, начиная с «чистых реди-мейдов», где единичный предмет возводился в ранг восторженного восхищения, как, например, в случае с «Стойкой для бутылок» Дюшана 1914 года и его знаменитым «Фонтаном» 1917 года – фарфоровым писсуаром, ставившим под сомнение концепцию банальности в сочетании с образами высокого искусства, и далее, в поп-арт 1950-х и 1960-х годов, где обыденные предметы, взятые из массовой культуры, представлялись достойными созерцания и уважения, а также в концептуальном искусстве, где идея художника считалась более примечательной и значимой, чем сам конечный продукт. В то время включение готовых, повседневных предметов в произведения искусства воспринималось как посягательство на традиционное понимание искусства, не только его статуса, но и самой его природы. Начиная с исторических произведений, таких как «Дар » Мана Рэя 1921 года, в пластину которого вмонтировано железо с гвоздями, и заканчивая произведениями из коллекции Found Art, такими как «Кабинет» Марка Диона 2004 года или «Первый прыжок с приземлением» Роберта Раушенберга 1961 года, и современными концептуальными работами таких художников, как Дэмиан Херст, Феликс Гонсалес Торрес и Трейси Эмин, влияние реди-мейдов и использование в искусстве массовых, обычных объектов обозначило движение от художника-создателя к художнику-выбирающему, где сам выбор объекта является творческим актом, и искусство становится стимулирующим размышления, когда такой объект отделен от своего использования и обретает новое значение, будучи представленным в галерее — осознанным, рефлексивным и точным.
С появлением готовых арт-объектов сложившееся в начале XX века представление об искусстве как о трансцендентном упражнении, воплощающем лишь высшие культурные идеалы, перевернулось с ног на голову, переопределив, каким должно быть прославленное произведение искусства, и одновременно возвысив обычные предметы до уровня произведений, достойных анализа и исследования, обращаясь к вопросам полезности и яркой эстетики. В этом отношении движение готовых арт-объектов вызвало ликование и восторг по отношению к обычным предметам, позволив публике потреблять повседневный дизайн с повышенным вниманием и осмысленным вниманием к искусной точности и возвышенному использованию предмета, как эмоциональному, так и практическому. Независимо от того, отдыхаете ли вы на табурете Mezzadro от Achille и Pier Giacomo Castiglioni , сиденье которого позаимствовано из сиденья трактора, или ставите напиток на кофейный столик Plane от Massimo Mariani для Living Divani , чья деревянная или мраморная плита олицетворяет выразительную сторону найденных объектов и тонкий баланс между телами и пространствами, мы создаем жилые пространства, которые, хотя и переполнены предметами, считающимися обычными в их универсальном изобилии и необходимости для нашей повседневной рутины, также искусно переосмыслены с необычайной живостью, понимаемыми как значимые по своему влиянию на наш социокультурный ландшафт и, подобно реди-мейдам, возвышают то, что можно было бы считать банальным, до просвещенного и искусного, открывая содержательное исследование того, что составляет нашу повседневность, с изяществом, изученной тщательностью и внушающей благоговение стойкостью.
April 2024
